[groovymutation]

Внезапноперевод. Оригинал вот тут лежит.

Эрик/Чарльз, много лет спустя.

У Чарльза было плохое кровообращение еще до того, как его парализовало. Он привык по ночам прижимать свои вечно холодные, даже летом в Аризоне, ступни к лодыжкам Эрика. Тот предсказуемо протестовал, но на самом деле не имел ничего против.
Теперь он скучает по этому, скучает по моментам, когда Чарльз обвивал его, словно осьминог. Он старается компенсировать это по максимуму: следит, чтобы Чарльз ложился в кровать в носках, обнимает и прижимается к нему даже там, где Чарльз не может этого почувствовать — но по большей части его раздражает необходимость этих предосторожностей и то, что они являются его виной.
— Прошло уже столько лет, — бормочет Чарльз ему в волосы одной ноябрьской ночью, — Я буду очень признателен, если ты наконец перестанешь чувствовать себя виноватым.
Эрик притворяется, что спит, хоть это и бессмысленно, когда ты делишь постель с телепатом.
Зима обещает быть холодной и длинной, и, не зная чем еще занять себя, Эрик обнаруживает, что все больше и больше интересуется книгами о рукоделии. В особенности – книгами о вязании.
— Тут лишь нужно управлять металлом, — говорит он Чарльзу рассеянно, — Вряд ли в этом может быть что-то сложное.
— Очень мило, что ты так думаешь, — отзывается Чарльз, — Но это по-прежнему требует такой же точности, как если бы ты работал руками.
— Я могу быть точным, — отвечает Эрик, — Я уже не тот озлобленный юноша, каким был, когда мы встретились.
— Я имел в виду, — произносит Чарльз, поднимая глаза от книги — очередного дешевого научно-фантастического романа из букинистического магазина, — что, несмотря на твою способность управлять спицами, в первую очередь необходимо выучить, каким именно образом им нужно двигаться.
Эрик закатывает глаза. Он очень образованный человек. Может быть, у него нет ученых степеней, как у Чарльза, но он знает, что схватывает на лету. У него острый ум, он легко приобретает новые навыки, а это хобби обычно предпочитают двадцатилетние девчонки и старушки. Это будет легко.
Чарльз хмыкает и понимающе улыбается про себя, но Эрик игнорирует его и тянется к ноутбуку, чтобы заказать необходимые материалы.
Три недели, четыре мотка пряжи и пять пар вязальных спиц спустя у него появляются три скульптуры, скрученные из металла и пряжи, и длинный неровный кусок шерсти, который можно милосердно назвать шарфом.
Он пристально смотрит на него, когда Чарльз появляется с двумя чашками чая на подносе, который удерживает на коленях.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — ворчит Эрик.
— Я ни о чем не думаю, — отвечает Чарльз, — И даже если бы и думал, ты не телепат, милый мой.
Эрик смотрит на пряжу так, будто бы она может испугаться и самостоятельно принять нужную ему форму. Но она не двигается с места, и Эрик угрожающе отхлебывает из чашки.
— Если бы я и думал о чем-либо, — спустя мгновение произносит Чарльз, и Эрик стонет, — Тише. Если бы я и думал о чем-либо, я бы сказал, что ты невероятно талантливый и умный человек, и если к этому прибавить немного практики, я уверен, у тебя скоро получится.
— Прошло уже три недели, а у меня даже прямая линия не получается, — говорит Эрик, бросая свою пародию на шарф на кофейный столик, — Такими темпами, наступит лето, прежде чем я…
Он запинается и замолкает, испытывая тот тип смущения, который, будь он моложе, мог бы отразиться румянцем на его щеках. Чарльз смотрит на него, приподняв брови, и Эрик осознает, что он никогда не объяснял причину своей внезапной заинтересованности в вязании. Ему казалось, что Чарльз мог бы догадаться еще тысячу лет назад, но, видимо, этого не произошло.
Он вздыхает.
— Я хотел связать тебе носки, — говорит он, не смотря Чарльзу в глаза, — Зима обещает быть холодной. Я думал, это будет... благоразумно.
Эрик не видит лица Чарльза, но чувствует, как его выражение смягчается; Чарльз проецирует это, деликатно, но отчетливо, а потом подается вперед и берет его левую руку в свою. Его большой палец ложится поверх кольца Эрика.
— Носки будут нужны мне и летом, — уверяет он Эрика, — И весной, и осенью, и следующей зимой тоже. У нас еще много зим впереди, милый.
— Наверное, ты прав, — снова поднимая взгляд, отвечает Эрик, все еще пораженный глубиной чувств, отразившихся на лице Чарльза в тот момент, когда он смотрел на него.
— У тебя полно времени, чтобы научиться вязать, — говорит Чарльз и тянется за поцелуем.
Эрик согласно бормочет что-то в ответ, но этой ночью он больше не притрагивается к вязанию.